Курт сел на свое привычное место, сделал глоток кофе и посмотрел на галстук Себастьяна. Ментор в свою очередь, не обращая на парня внимания, сидел за столом, печатал что-то на ноутбуке. За все время, что Хаммел провел в комнате, он не сказал ни единого слова, кроме благодарности за свой напиток.
У Хаммела жутко болела голова, но это не слишком его волновало, потому что аксессуар на шее Смайта безумно раздражал. Парень знал, что Себастьян намеренно надоедает ему кривым узлом, но сейчас, когда он был аккуратно, даже идеально повязан, то выводил из себя еще больше.
Курт посмотрел на часы; оставалось еще двадцать минут до завтрака, и он не думал, что сможет вынести тягостное молчание еще хотя бы минуту. Его нервы были напряжены после вчерашних событий, но он говорил себе, что Курт Хаммел морально силен, и давно пора это вспомнить. Поэтому он сделает первый шаг.
– Над чем работаешь? – спросил тихо шатен и немного вздрогнул, потому что да, это был детский шажочек.
– Над списком песен для Ворблеров, – ответил Себастьян, не отрываясь от компьютера. – Отборочные на следующих выходных, и мы хотим попробовать несколько вариантов.
Смайт продолжил печатать, и Курт нахмурился. Он должен был радоваться, что ментор прекратил называть его «милым», но по каким-то причинам этого не происходило.
Наверное, он должен быть признательным за то, что сейчас Себастьян спокойный и вежливый («добавь к этому «ледяной», – кричали бесполезные мысли в голове) вместо беспардонного и надоедливого, но снова Курт ничего не мог с собой поделать. Вообще, он чувствовал ненависть. Он был не в восторге от прежнего Смайта, но того, который появился сейчас, он не любил еще больше. Появилось желание провоцировать его, чтобы получить хоть какую-то реакцию. «Может, пришло время перейти от детских шагов к более взрослым», - подумал Хаммел.
– Ты мне не нравишься, – любезно сказал он, и Себастьян наконец-то посмотрел на него и прищурился.
– Прости?
– Я сказал, что ты мне не нравишься, – повторил Курт. – Ты высокомерный, наглый и слишком много ухмыляешься. Также я видел, во что ты был одет на прошлых выходных, и должен поставить под вопрос твое чувство стиля.
– Отлично, – ровно ответил ментор, но во взгляде сверкали молнии. – Если уж мы честны друг с другом, милый, то я должен признаться, что ты эгоистичен и склонен критиковать других. И я никогда не был так рад форме Далтона, потому что мне не приходится выкалывать себе глаза всякий раз, как вижу твои наряды непонятной половой принадлежности, подобные тому, что ты надел в субботу.
Курт сузил глаза.
– У тебя чересчур большие зубы.
– Твои зубы слишком маленькие, – Себастьян усмехнулся и подмигнул. – Хотя в некоторых ситуациях это может сослужить хорошую службу.
Курт не был на сто процентов уверен, что ментор имел в виду, но что-то подсказывало, что это один из его пошлых намеков, поэтому он смутился. Однако Хаммел решил не сдавать позиций…. К сожалению, это значило говорить первое, что придет ему в голову.
– Мне не нравится твой галстук.
– Мне не нравится… – начал Смайт, но затем нахмурился. – Что?!
Курт закатил глаза скорее из-за своей фразы, чем из-за удивления Себастьяна.
– Разве уже не время завтрака? – невинно спросил он. – Я ужасно голоден.
– Ну уж нет, – засмеялся ментор, и Хаммел должен был признать, что рад услышать его смех, даже если он сам стал его причиной. – Ты только что признался, что тебе не нравится мой галстук, и перепрыгнул на другую тему. Я хочу узнать, почему ты сказал это.
Курт выдохнул, и Смайт засмеялся снова, и, по каким-то причинам, Хаммел не смог подавить легкую улыбку.
– Мне просто сложно представить, как можно, проучившись в этой школе три года, не научиться правильно завязывать галстук.
Когда он закончил говорить, Себастьян смотрел на него суженными глазами, полными размышления, и Курт заерзал на стуле. Он начал думать, что попрощался со своим рассудком или потерял его во время сна, потому что не было других оправданий его зацикленности на аксессуаре. Хаммела раздражало поправлять его каждое утро, однако по каким-то глупым, неизвестным мотивам он пытался снова вернуть свою обязанность.
Наконец Смайт медленно поднялся, улыбаясь, и присел на стол.
– Так сделай это сам, – сказал он довольным голосом.
Курт снова закатил глаза (потому что они оба казались идиотами), но встал, подошел к ментору и привел в порядок и без того идеальный галстук. Когда Себастьян сказал «спасибо, милый» и усмехнулся, Хаммел почувствовал, что впервые с прошлого вечера почувствовал под ногами твердую поверхность.
Это ощущение не покидало его, пока они не пришли в столовую. Смайт сел рядом с Лиамом и Ником и немедля втянул последнего в разговор. Курту пришлось занять место рядом с Джеффом и Блейном. Он заметил, что осторожно наблюдает за ними, когда выпадает такая возможность. Однако кроме нежности во взгляде Андерсона, которая была и раньше, Хаммел не мог уловить даже намека на что-то большее между ними, чем просто дружба. Если бы Курт не знал подробностей, можно было представить, что он все выдумал, но это не давало объяснений, почему они держат свои отношения в секрете.
Хаммел тихо вздохнул, направляясь в класс. Блейн вел себя дружелюбно и приветливо с ним, но как бы Курт не хотел снова стать друзьями с Андерсоном (у него до сих пор была склонность таять от одной улыбки брюнета), он не слишком доверял ему. И это причиняло боль, потому что после того, как Блейн помог разобраться с Карофски (независимо от бессмысленной влюбленности Хаммела), Курт привык рассчитывать на него как на друга. В конечном счете, было приятно дойти до кабинета, сесть рядом с Ником и на время забыть о проблемах.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросил парень, пока учитель не пришел, и Курт улыбнулся.
– Намного лучше. И хочу поблагодарить тебя за вчерашнее.
– Никаких проблем, – ответил Ник, роясь в сумке в поисках учебника.
Разговор Себастьяна и Ника напомнил ему, что раньше парни были связаны «канареечными отношениями» – может у друга найдется ответ на вопрос, который крутится в голове Курта с тех пор, как Смайт выбрал его.
– Итак, – неохотно начал он, и Ник бросил на него любопытный взгляд, – значит, ты дружишь с Себастьяном, правильно?
Ник кивнул, но в глазах загорелись подозрительные огоньки, которые озадачили Хаммела.
– Ага, он крутой.
– И вы разговаривали сегодня утром.
– Ага, – снова сказал Ник, и выглядел он еще более настороженно, чем прежде. В голове Курта зазвенела тревожная сирена.
– О боже. Ты же не рассказал ему о том, что произошло вчера на диване?
Парень сразу же покачал головой.
– Нет, Курт, я бы не сделал этого, – быстро сказал он. Курт почувствовал некоторое облегчение, услышав, что тот звучал немного оскорблено, поэтому немедленно извинился перед ним. Ник пододвинулся ближе и похлопал его по руке. – Эй, не волнуйся об этом. Но я должен быть честным с тобой. Он спрашивал, как ты приживаешься в Далтоне. Я ничего ему не сказал, – добавил он быстро, когда Хаммел нахмурился, – кроме того, что ты немного тоскуешь по дому.
Замешательство Курта усилилось – он не был уверен, что думать о беспокойстве ментора. Ник улыбнулся.
– Он твой наставник. И приглядывать за тобой – его обязанность, помнишь?
Хаммел кивнул. Кажется, ему придется примириться с тем, что Себастьян ответственно подходит к своей роли. Эта сторона Смайта не совсем схожа с образом беспечного парня, который установился в голове Курта. Но затем он вспомнил, как ментор спрашивал о его оценках или как тот всегда интересуется, есть ли у него какие-либо проблемы в Далтоне, и, наверное, в этом отношении Хаммел неверно оценивал ситуацию.
– Так что ты хотел узнать? – неожиданно спросил Ник, врываясь в мысли шатена.
– Что?
Парень улыбнулся.
– Ты спрашивал, разговаривал ли я с Себастьяном. Думаю, ты хотел что-то узнать.
– А, – сказал Курт, немного покраснев и размышляя, стоит ли задавать этот вопрос, но после внезапного озарения о поведении Смайта любопытство поглотило его еще больше. – Просто хотел поинтересоваться, рассказал ли он тебе, почему поменял решение о выборе канарейки.
– Нет, мне он не говорил. Постой, тебе он тоже ничего не объяснял?
Курт покачал головой, и Ник пожал плечами.
– Я бы не сильно об этом беспокоился, – сказал он. – Себастьян всегда был загадкой. Никто до сих пор не знает, почему он решил не обзаводиться канарейкой после меня. Не говорю, что он скрытный, просто не объясняет свои действия. Лично мне он нравится, и, по моему мнению, он был отличным ментором, так что не волнуйся, хорошо?
Хаммел кивнул, когда учитель вошел в класс. Он был признателен Нику за подбадривание, но какая-то часть него не хотела оставлять этот вопрос без ответа. Это съедало его изнутри, и он знал, что не будет чувствовать себя спокойно, пока все не выяснит. И ему не удастся ощутить душевный комфорт без открытого разговора с ментором.
После уроков Курт забрал ноутбук из своей спальни и направился в комнату Смайта. Он все еще чувствовал гнев и смущение из-за наказания. Хотелось просто бросить все, послать к черту. Но если он так поступит, у Себастьяна появится право отказаться от него, и его ментором может стать кое-кто похуже. И Ник был прав: на самом деле Смайт не такой уж и плохой. Поэтому Хаммел решил попридержать грубость и вести себя как нельзя лучше.
Он сел на свой стул; было неудобно, но стол Смайта был завален его вещами, и, наверное, он собирался сидеть за ним сам. Себастьян пришел через полчаса и долго смеялся, увидев Курта, который пытался уместиться на месте с ноутбуком, тетрадкой и парой учебников.
Он подошел к столу, очистил немного пространства и повернулся к Хаммелу.
– Ты можешь сесть здесь, – сказал Смайт. – Все равно я предпочитаю кровать.
В его голосе послышалась двусмысленность, и Курт закатил глаза, но, тем не менее, подошел к столу, и они продолжили заниматься в тишине
Некоторое время спустя кто-то постучал, и Себастьян разрешил ему войти. Курт поднял глаза на дверь и увидел Брэда, входящего в комнату и держащего свой лэптоп. Хаммел немного покраснел, когда испытывающий взгляд парня прошелся по нему, и, опустив голову, продолжил делать домашнюю работу по химии.
– Что ты хотел, Брэд? – спросил Себастьян, и тот подошел ближе к кровати.
– Ты должен это увидеть, – сказал он тихим голосом. – Маркус отправил мне ссылку; это одна из самых горячих вещей, которых я когда-либо видел.
Вслед за его словами последовали мягкие стоны и громкий крик. Курт попытался сильнее вжаться в кресло, кончики его ушей покраснели, потому что он точно знал – парни смотрят порно.
– Только взгляни, – услышал он, как прошептал Брэд, затаив дыхание. – Как они делают это?
Себастьян засмеялся, но этот звук отличался от его обычного смеха; он был более скованным и напряженным.
– Тебе просто нужен гибкий партнер, – ответил он.
К этому моменту Курт чувствовал себя нехорошо, он закрыл глаза и попытался успокоиться.
– Подожди минуту, – услышал он слова Себастьяна, и внезапно тот склонился над ним, сжав его плечо одной рукой. Хаммел тут же открыл глаза. – Иди. Ты можешь продолжить наказание в своей комнате, я доверяю тебе.
Курт бросил на него благодарный взгляд и быстро собрал свои вещи. Направляясь к выходу, он услышал смех Брэда.
– Зануда, – прошептал Брэд, и Хаммел тут же закрыл дверь.
Он медленно шел в свою комнату, чувствуя благодарность (и даже некоторое удивление) за то, что Смайт, должно быть, заметил дискомфорт Курта и позволил ему уйти. Но в то же время его не покидало странное ощущение разочарования от мысли, что Брэд и Себастьян сидят в комнате и смотрят видео вместе. Да и, наверное, делают нечто большее, чем просто наблюдают за процессом на экране. В его груди что-то оборвалось, когда он понял, что это вероятно та причина, по которой Себастьян отпустил его. И эта идея была настолько неприятна, что Курт потряс головой, стараясь выкинуть ее из своего сознания.
Подойдя к своей комнате, Хаммел не решался войти внутрь, боясь увидеть то, что могло там происходить. Он даже поднял руку, чтобы постучаться, но вовремя вспомнил, что Блейн был на тренировке по футболу.
Внутри было пусто, за исключением Паваротти, который приветственно зачирикал, когда Курт сел за стол. Он улыбнулся птичке и открыл клетку. Канарейка выпорхнула на свободу и тут же приземлилась на голову хозяина.
– Эй, нет, – засмеялся он. – Только не на волосы. Слезай.
Курт протянул руку, и Паваротти покорно перепрыгнул на его палец. Шатен посадил его на стол и улыбнулся, когда птица начала атаковать карандаш.
Только он закончил выполнять домашнюю работу, как позвонила Мерседес, и парень разлегся на кровати, чтобы поговорить с ней.
– Я сказала Рейчел, что ты присоединился к Ворблерам, – сказала девушка, смеясь. – Боже, Курт, она просто потеряла дар речи, а затем попыталась дать мне лист допустимых тем для разговоров с тобой. Она даже хотела, чтобы мы с Тиной подписали его, но я пообещала, что если она не прекратит этот бред, я не позволю ей поехать с нами в следующий раз, чтобы навестить тебя.
Курт смеялся и в то же время чувствовал нежность к Рейчел, которую он никогда и не думал испытывать.
– Скажи ей, что я скучаю, – сказал он. – Это, в какой-то степени, правда, и она будет так шокирована, что заткнется на некоторое время.
– Что ты делаешь на этих выходных? – спросила Мерседес. – Твой папа и Кэрол собираются навестить тебя?
– Ага, и, думаю, Финн тоже, – ответил Курт и затем вспомнил о наказании Себастьяна. Его семья приедет в воскресенье; они хотели поехать в Коламбус на ланч, а он под недельным арестом.
– Курт?
– Эм… Мерседес, я должен идти. Время ужина.
– Хорошо. Думаю, мы не встретимся до Отборочных, но я скоро снова позвоню тебе. Приятного аппетита.
Хаммел повесил трубку и уперся взглядом в стену, чувствуя растерянность. Каким образом он собирался объяснить наказание отцу? Или лучше пренебречь арестом и просто уйти?
Ощущая камень на плечах, Курт прибрался на столе, посадил Паваротти в клетку и медленно пошел в столовую.
Он сел рядом с Джеффом, радуясь, что у Блейна до сих пор шла тренировка.
– Как проходит твое наказание? – спросил блондин.
– Себастьян разрешил провести его в нашей комнате. А где ты был?
– Было скучно и одиноко, поэтому я встретился с другом и выпил кофе. Тебе нужно вернуться к нему после ужина?
– Не сегодня.
– Тогда давай посмотрим фильм, – подмигнув, сказал Джефф низким голосом. – Себастьян никогда не узнает.
Курт слабо улыбнулся и увидел, как Смайт зашел в столовую и сел рядом с Дэвидом. В течение всего ужина и даже в то время, когда он разговаривал с блондином, Хаммел не мог перестать думать о своей проблеме. Он украдкой бросал быстрые взгляды на ментора, задаваясь вопросом, какова будет его реакция, если Курт не появится в воскресенье, и затем с тяжелым грузом на сердце он должен был признать, что не хотел поступать таким образом. Хаммел чувствовал, что они со Смайтом, наконец, достигли определенного уровня понимания, и у Курта не было желания рисковать этим.
Решение пришло в голову после того, как они с Джеффом досмотрели фильм и улеглись в кровати. Себастьян на самом деле был не так плох – может, если он просто расскажет о своих переживаниях ментору, они смогут прийти к какому-либо соглашению, и Курту удастся встретиться с семьей.
На следующее утро по пути в комнату к Смайту Хаммел нервничал, но был полон решимости. В том, что он спросит, не было ничего смертельного, и лучше он поговорит с Себастьяном, чем объяснит папе, почему один студент Далтона может наказать другого.
Странно было то, что когда ментор открыл дверь и Курт увидел неправильно завязанный галстук, его нервы немного успокоились, и он не смог сдержать улыбки. После того, как Хаммел протянул Себастьяну его кофе, он застыл посередине комнаты, заставив Смайта нахмуриться.
– Что случилось, милый?
Курт рассказал ему о проблеме; ментор отпил кофе, задумчиво глядя на него.
– Возможно, мы смогли бы что-нибудь придумать. Но для меня тоже должна быть какая-то выгода.
Что-то скрутилось внутри Курта, должно быть, смесь тревоги и гнева, и он сделал глубокий вдох.
– И что ты хочешь этим сказать? – ровно спросил Хаммел, и брови Себастьяна поднялись.
– Успокойся, милый, – сказал он, ухмыляясь. – Мне просто нужно немного информации.
– Например?
– Я хочу знать, почему ты перевелся из своей старой школы.
Курт подозрительно посмотрел на ментора, но не смог найти на его лице ничего, что дало бы подсказку о его вопросе.
– Почему тебе это интересно? – наконец спросил Хаммел, и, когда Себастьян сел за свой стол, он занял свое привычное место.
– Послушай. Я – твой ментор, и я хочу знать, есть ли что-то, чего мне нужно остерегаться. Мы соревнуемся с МакКинли на Отборочных, у них должны быть сторонники, и мне нужно знать, есть ли малейший шанс того, что тебе будет неприятно.
Его слова были удивительно… трогательными, особенно после того, что он услышал от Ника. Ему все еще не хотелось обсуждать то, что произошло с Карофски, но в то же время теперь он не находился в привычных условиях, и мысль о разговоре уже не казалась такой ужасной, как это было прежде. К тому же, это было отличной возможностью, чтобы получить ответы на свои вопросы.
– У хора МакКинли нет сторонников, – ответил он. – Но я настаиваю на обмене информацией.
Себастьян моргнул и рассмеялся.
– Что ты хочешь знать?
– Меня интересует, почему ты все-таки захотел завести канарейку, – быстро сказал Курт, прежде чем испугаться своих слов.
На мгновение Хаммел был уверен, что Смайт выглядел немного смущенным, но затем он непривычно улыбнулся.
– Ты уверен, что хочешь это знать? – многообещающе спросил он, и сердце Курта стремительно забилось в груди. Курт мужественно не обратил на него внимания.
– Да, – сказал он, смотря в глаза Себастьяну.
Смайт молчал некоторое время, и его выражение лица не могло сказать, о чем именно он думал, но, в конце концов, ментор кивнул.
– Хорошо, ты первый.
Курт сделал глубокий вдох и скрестил ладони на коленях.
– В футбольной команде МакКинли был один неандерталец, – начал он, смотря в окно. – Он никогда не испытывал особой симпатии ко мне или другим членам хора, но он всегда был гомофобом. Так или иначе, несколько недель назад он начал серьезно доставать меня. Знаешь, прижимать меня к стенам, толкать на шкафчики, обзывать и тому подобные вещи. С каждым разом становилось все хуже, а я услышал про Далтон, поэтому… я…, – он забормотал, смущаясь, потому что не знал, был ли Себастьян в курсе его шпионской карьеры или нет.
– Меня не было на том выступлении, – тихо сказал Смайт. – Но я слышал об этом. Продолжай.
– Я встретил Блейна, Вэса и Дэвида, рассказал Блейну о том, что происходит, он дал мне несколько советов, – Курт остановился, когда услышал тихое фырканье Себастьяна, но не знал, как реагировать, поэтому пропустил это мимо ушей и продолжил. – В следующий раз, когда Ка… тот парень пристал ко мне, я побежал за ним в раздевалку и наорал на него. Мы стояли напротив друг друга, и внезапно он… схватил меня и поцеловал.
Он говорил, не переводя дыхания, пытаясь очистить голос от отвращения и унижения, которые испытывал.
– Я оттолкнул его и убежал, – быстро продолжил Курт, потому что его сердце начало биться сильнее, и он подумал, что недооценил свои возможности, потому что рассказывать было очень сложно. Он глотнул кофе, мысленно благодаря Себастьяна за молчание. – Блейн пришел в МакКинли на следующий день и попытался поговорить с ним, но это не помогло. После он продолжил лезть ко мне, но по-другому, было очень страшно. И однажды он сказал, что убьет меня, если я расскажу кому-нибудь о том, что случилось. Не знаю, поверил ли я ему, но он начал появляться повсюду…
– Кто-нибудь замечал? – вдруг прервал его Себастьян. – Учителя? Твои друзья?
Курту показалось, что он слышал оттенок злости в голосе ментора, и посмотрел на него, но его лицо снова было нечитаемым.
– Да, со временем, – ответил он тихо; ему не хотелось думать о том, как одиноко он себя чувствовал тогда, поэтому он решил продолжить рассказ. – Они пытались защитить меня, была даже драка, в которой некоторые поранились. В итоге мой папа узнал об этом, и тренер Сильвестр исключила Ка… этого парня. Но затем школьный совет вернули его в школу, так что я перевелся сюда.
– Почему ты не рассказал о том, что было в раздевалке? – спросил Смайт с любопытством. – Ты мог легко разоблачить его.
Курт покачал головой.
– Я не мог, – решительно сказал он. – Не принимая во внимание то, что мне все равно бы никто не поверил, я просто не мог это сделать. У каждого должен быть шанс разобраться с самим собой, даже у такого идиота, как он, и может когда-нибудь это случится.
– А может и нет. Может он начнет унижать какого-нибудь другого гея.
Вспышка гнева проскочила внутри Хаммела, он поднял голову, отрываясь от размышлений и смотря на Себастьяна.
– Так ты думаешь, что мне стоило остаться там и продолжить принимать оскорбления от него, чтобы защитить кого-нибудь другого?
– Что? Нет, – быстро проговорил Смайт, внезапно поднявшись, подойдя к Курту и встав около него на колени. – Я не говорил этого. Тебе нужно было выбраться оттуда, милый. Просто я не уверен, что молчание – это лучший выход из подобных ситуаций.
Хаммел тяжело сглотнул; было очень странно чувствовать Себастьяна так близко, стоящего на коленях перед ним и смотрящего на него. Курт смущенно поерзал на стуле, вызвал улыбку ментора.
– Итак, как его зовут? – спросил он мягко, но Курт моргнул и покачал головой.
– Я не хочу говорить тебе, – ответил шатен, и Смайт кивнул, как бы предугадывая ответ, затем поднялся и снова подошел к своему стулу. Хаммел выдохнул с облегчением.
Они молча пили кофе. Курт начал успокаиваться и, наконец, посмотрел на наставника.
– Твоя очередь, – сказал он, и Себастьян слегка нахмурился.
– Точно. Если бы я не выбрал тебя, то ты бы достался Брэду. Не пойми меня неправильно, он веселый парень, но когда он учился на младших курсах, ему не хотелось быть чьей-то канарейкой, чтобы не ограничивать себя одним партнером. А ты не похож на того, кто оценил бы его… энтузиазм.
Когда Себастьян закончил говорить, Курт почувствовал, что его лицо горит румянцем и, наверное, сможет дать такой же свет, как и тысяча солнц, а Смайт снова усмехнулся.
– Я понял, – наконец сказал Хаммел подавленным голосом. – Мне стоит поблагодарить тебя за защиту?
Себастьян пожал плечами.
– Если хочешь, – беспечно проговорил он. – Но в этом нет необходимости.
Курт сжал губы, решительно подавляя желание сказать что-либо резкое, потому что, во-первых, если Смайт говорил правду, то он на самом деле оказал Хаммелу огромную услугу. После вчерашней встречи Курт был абсолютно уверен, что не смог бы найти с ним общий язык. И, во-вторых, он очень хотел встретиться с семьей, поэтому шатен сделал глубокий вдох и выкинул все мысли из головы.
– И что насчет выходных? – спросил он, стараясь не звучать чересчур робко.
Себастьян снова усмехнулся.
– Нет проблем. Ты можешь уйти в воскресенье, но я прибавлю тебе еще один день. Так что твое наказание закончится не во вторник, а в среду.
Сначала Хаммел нахмурился, но тут же согласился, потому что он получил то, что хотел. Да и к тому же, в среду он проведет с ментором гораздо меньше времени, чем если бы он остался в воскресенье.
«В конечном итоге, это хорошее начало дня», – подумал Курт, поправляя галстук Себастьяна, после чего последовал за ним в столовую.