Курту казалось, что все его внутренности крутило из-за нервов, когда он заходил на следующее утро в автобус, чтобы отправиться на Отборочные. Он прошел вслед за Блейном и Джеффом вдоль по коридору между сиденьями и занял место около окна рядом с ними. Он был так погружен в свои переживания, что не заметил, что парни были намного тише по сравнению со своим обычным состоянием.
На самом деле ему и не хотелось думать о чужих проблемах, поэтому он расслабился, когда рядом с ним уселся Ник, и попытался улыбнуться, когда тот похлопал его по плечу.
– Выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит, – подшутил Ник. В следующий момент он стал немного взволнованным. – Ты же не собираешься это сделать, да? – встревожено спросил он, и Курт засмеялся.
– Нет, – тихо ответил он. – Я бы лучше выбрал момент, когда мы будем выходить на сцену, потому что тогда я буду чувствовать себя в разы хуже.
– Тогда все в порядке, – сказал Ник, улыбаясь. – Хореограф поставил меня далеко от тебя, так что меня это не коснется.
Курт снова засмеялся и замолчал. Казалось, его сосед понял, что он не в настроении говорить, и Хаммел был за это благодарен. Он услышал знакомый голос и смех и увидел Себастьяна, собирающегося сесть рядом с Дэвидом. На мгновение их взгляды встретились, и у Курта перехватило дыхание от воспоминания, как Смайт прошлой ночью проводил его до комнаты, а затем прижал к двери и поцеловал. Он почувствовал, что покраснел, и, когда Себастьян подмигнул и прикоснулся рукой к своему идеально завязанному галстуку, румянец стал еще сильнее, поэтому Курт повернул голову и принялся смотреть в окно.
Автобус ехал к месту проведения Отборочных около часа, и все это время Хаммел был погружен в мысли о Новых Направлениях. Их поездки на соревнования сопровождались либо полным хаосом, либо угнетающим молчанием, в зависимости от событий, случившихся накануне, и Курт размышлял, какое настроение у них сейчас.
Обстановка у Ворблеров абсолютно отличалась от того, к чему он привык. Здесь было не тихо, но также не было никакой драмы, просто много веселых разговоров и подшучиваний, некоторые парни негромко репетировали. Было спокойно, но Курт не был уверен, что может привыкнуть к такому уровню цивилизованного поведения.
Также он чувствовал тревогу перед выступлением. Он нервничал по этому поводу и прежде, но не так сильно. Хаммел подозревал, что добрая доля переживаний была из-за встречи с друзьями из МакКинли. И первым человеком, на которого он наткнулся после приезда, оказалась Рейчел Берри, спорящая с барменом за стойкой.
Хаммел сделал глубокий вдох и поприветствовал ее. Волна облечения нахлынула на него, когда девушка повернулась и, увидев его, широко улыбнулась.
– Курт! – воскликнула она, обняв его. – Я так рада увидеть тебя. Как ты? Выглядишь немного бледным, в Далтоне все в порядке? Потому что если нет-
– Все хорошо, Рейчел, – прервал ее Курт, его беспокойство практически ушло из-за заботы подруги. – В Далтоне все в порядке.
– Отлично, – сказала Берри, усаживаясь на высокий табурет. – Мерседес рассказала нам, что ты присоединился к Ворблерам. Курт, несмотря на то, что они наши соперники, я должна сказать, что рада за тебя.
Хаммел немного рассердился из-за строгого тона Рейчел, но ее глаза излучали искренность, и он даже не заметил, как признался о своих чувствах относительно предательства Новых Направлений.
Девушка покачала головой.
– Нет, Курт, – сказала она решительно. – Тебе нужно быть в безопасности. И мы это понимаем. Мы знаем, как высоко ты ценишь выступления и наслаждаешься ими. И нам бы не хотелось, чтобы ты сдерживался, когда у тебя есть возможность заниматься тем, что тебе нравится. Даже если этот хор слабее нашего.
– Эм… спасибо, Рейчел, – ответил Хаммел, немного прищурившись, но прежде чем он успел продолжить, Берри глубоко вздохнула.
– Но все стало рушиться после того, как ты ушел, – тихо сказала она, наклонившись ближе к парню. – Мистер Шустер отдал дуэт Квинн и Сэму. Между ними нет химии, чтобы петь дуэт, несмотря на то, что они встречаются. И он сказал Сантане петь моё соло. Мы обречены, Курт, и хотя мне не стоит это говорить тебе, но вероятно мы не сможем выиграть в этот раз. Методы мистера Шу всегда можно было поставить под вопрос, но сейчас он сошел с ума. И еще Финн.
Когда Рейчел закончила говорить, она практически шипела прямо в лицо Курту, и он осторожно от нее отодвинулся.– Он переспал с Сантаной, – продолжила она. – А потом соврал мне об этом.
Сердце Курта дрогнуло из-за печали в глазах девушки, потому что внезапно она перестала быть просто Рейчел Берри, надоедливой, эгоцентричной дивой с неожиданными порывами душевной доброты, она была молодой девушкой, которая испытывала боль. И также она была его другом. Он спустился с табурета и заключил ее в свои объятия. Рейчел положила голову ему на плечо.
– Я знаю, – сказал он. – Финн позвонил мне после того, как ты узнала. Мне кажется, он должен был сказать тебе раньше, но вы же даже не были вместе, когда это произошло. Ты встречалась с Джесси, почему бы вам просто не поговорить? Не верю, что произношу это, но вы правда подходите друг другу.
Рейчел отклонилась, ее глаза блестели из-за слез.
– Я устала быть той, кому причиняют боль, Курт, – сказала она. – Хотя бы один раз я хочу ее причинить.
Хаммел насторожился, но даже не успел подумать, что ответить, потому что услышал Блейна, зовущего его по имени.
– Простите, что прерываю, – продолжил брюнет, сконфуженно улыбаясь девушке, – но мы выступаем после перерыва, нам нужно идти за кулисы.
Курт кивнул, ободряюще сжал руку Рейчел и последовал за Блейном. Он все еще волновался за подругу, но забыл об этом на время ожидания, когда их объявят. К нему подскочил Джефф и похлопал по плечу.
– У тебя все получится, – прошептал он. – Но если забудешь движения, прячься за меня, я тебя прикрою.
Хаммел с благодарностью улыбнулся, а затем кулисы распахнулись. Внутри все подпрыгнуло, когда парень заметил друзей, сидящих в зале и смотрящих на него. На мгновение он застыл, но встретился взглядом с Рейчел, лицо которой расплылось в улыбке. Все волнение ушло, и в первый раз с тех пор, как он присоединился к Ворблерам, Курт почувствовал себя на своем месте и наслаждался этим.
Ощущение эйфории не покидало его, когда хор закончил выступление и все начали смеяться и обниматься. Во время короткого перерыва Хаммел надеялся, что настроение Новых Направлений выше, чем обычно перед выходом на сцену. Курту казалось, что он зря волновался. У Ворблеров, может, и не была такая сумасшедшая индивидуальность по сравнению с его прежним хором, но среди них он ощущал себя частью сплоченной команды и вовлеченность, которую не испытывал довольно долгое время.
Было странно наблюдать за выступлением друзей и не быть рядом с ними, также как и видеть Рейчел и Финна, стоящих позади. Курта не покидало ощущение, что Квинн и Сэм не были лучшим выбором для дуэта. Хотя они мило выглядели вместе, голос блондинки был сладким, но недостаточно сильным. И ему было обидно за Мерседес, которая снова оказалась не при делах. Сантана же была открытием, она смогла бы вести Новые Направления за собой. И это не считая захватывающего танца Бриттани и Майка. Курт не знал, что чувствовать. Он безумно любил их всех, но также сильно хотел выиграть.
Блейн, сидящий рядом с ним, казалось, заметил внутренний конфликт парня, потому что когда выступление закончилось, он наклонился ближе к Хаммелу и улыбнулся.
– Они были хороши, – тихо сказал он. – Мы почти на равных, и кто бы ни выиграл, заслуживает этого.
Курт кивнул, а затем ощутил руку у себя на плече. Он вспомнил, что сзади сидели Дэвид и Себастьян.
– Очень справедливо, Андерсон, – ровным голосом произнес Смайт. – Ты предмет гордости Ворблеров.
Хаммел взглянул на друга и увидел слабый румянец на его лице, сжатые губы и то, как он пытался держать себя в руках. Но уже в следующее мгновение Блейн повернулся к Себастьяну.
– Спасибо за комплимент, Смайт, – сказал он нейтрально, Себастьян приподнял бровь и выглядел довольным.
– Вот и хорошо, – сказал Дэвид. – Почему бы нам не пойти за кулисы и не подождать решение судей, а Курт сможет пообщаться с друзьями.
Большое количество людей выходило из зала, но Хаммелу удалось схватить Себастьяна за рукав, когда он шел между рядами.
– Почему тебе нужно быть таким грубым с Блейном? – спросил он шипящим шепотом, и Смайт засмеялся.
– Я не был грубым, милый, – ответил он. – Ты же слышал его. Он поблагодарил меня за комплимент.
– Только потому, что он куда вежливее тебя, – съязвил Хаммел, и ментор снова засмеялся.
Они зашли в комнату за сценой, когда Себастьян схватил руку Курта и потащил его за занавеску, в небольшое, отгороженное декорациями помещение. Хаммел озадаченно посмотрел на наставника, но в тусклом свете рассмотреть его выражение лица было сложно.
– Не притворяйся, что хочешь, чтобы я был вежливым с тобой, милый, – сказал Смайт низким голосом, и в следующее мгновение его губы впились в губы Курта.
Поначалу Хаммел заволновался из-за внезапности и того, как близко стояли другие Ворблеры, но, когда Себастьян раскрыл рот и коснулся языком его языка, внутри него разгорелся пожар.
Он жадно прижался к Смайту, а услышав сдавленный стон наставника, прижался еще ближе. Курт легко мог стать зависимым от вещей, которые творил рот ментора, и не смог сдержать разочарованный вздох, когда Себастьян разорвал поцелуй.
– Я скучал по тебе этим утром, – прошептал Смайт ему на ухо, его голос заставил бабочек в животе Хаммела взлететь. Он чувствовал нарастающее возбуждение, но не отходил от наставника.
– Тебе просто не хотелось завязывать галстук самому, – удалось произнести ему, и он улыбнулся, услышав смешок, исходящий от Себастьяна.
– Может, я скучал по завязыванию твоего, – ответил ментор, их губы снова встретились, и Курт потерялся в ощущениях.
Он даже не заметил, как рука Смайта скользила по его бедру и забиралась под блейзер. Когда ладонь Себастьяна ласкала его задницу, он простонал в рот Смайту. Он не чувствовал беспокойства, потому что ему очень даже хотелось, чтобы чужая рука не останавливалась.
Осознание того, что он нуждался в большем, заставило Курта на секунду остановиться. Очевидно, Себастьян это понял и отпрянул.
– Ты в порядке? – спросил он. Хаммел смотрел на него, мысленно благодаря слабый свет, при котором не видно его румянец.
– Да, – наконец выдохнул он. – Просто… поцелуй меня снова.
И Себастьян не колебался. Он притянул Курта ближе, вцепившись в него губами, следя за каждым движением парня. Руки Хаммела гладили широкие плечи Смайта, пальцы прогладывали дорожки по ключице и по гладкой коже на шее. Ментор прижался еще сильнее, держась за ягодицы своего подопечного. Когда нога Себастьяна оказалась между ног Курта, Хаммел, не задумываясь, толкнулся вперед, осознавая, что Смайт мог почувствовать его вставший член.
Когда ладони наставника сжались на упругой заднице Курта, прозвенел звонок, приглашавший их на сцену. Оба парня разочарованно простонали, и этот звук вытащил Хаммела из тумана желания. Он сделал шаг назад, выбираясь из объятий Себастьяна, и тот немедленно отпустил его, вздохнув.
– Я пойду первым, ты за мной, – прошептал Смайт, оставил легкий поцелуй на его губах и ушел. Курт остался за шторой, тяжело дыша, и пытался понять, что конкретно с ним произошло.
Он испытывал романтические позывы, даже некоторую степень желания, но ничего подобного прежде не было. Курт пытался успокоить эрекцию, чуть шипя от ощущений, и велел себе прийти в себя. Но он мог думать только о том, как сильно желал, чтобы их не прерывали, чтобы Себастьян трогал его там, что он немного отстал, но, может быть, сейчас самое время для него узнать больше о сексе.
Мысль отрезвила его, потому что есть огромная разница между «узнать об этом» и «заниматься этим», а он подошел слишком близко ко второму варианту, да еще и в месте, кишащем людьми. Наконец он решил выбраться из укрытия и молча занял место рядом с Блейном. Курт помахал Мерседес, а следующие моменты он пробыл в каком-то тумане до тех пор, пока не понял, что между Ворблерами и Новыми Направлениями была ничья.
Хаммел почувствовал маленькую долю разочарования, но в то же время был рад, что никто не проиграл. Казалось, его бывший хор тоже был счастлив результатам, потому что через пару минут они окружили его. Все говорили одновременно, и Курт смеялся, его сердце переполняла теплота при виде друзей. И хотя они не всегда ладили, между ними была особая связь, которая, к счастью, никуда не делась. Он вздрогнул, когда Пак дружелюбно, но больно похлопал его по плечу.
– Парень, должен сказать, что ты и гейские Гарглеры* звучали неплохо.
– Они Ворблеры, Пак, – сказал Курт, поправляя рукав. – И они не все геи.
– Я думал, это школа для геев.
– Очевидно, что это не так, Пак, – вмешалась в разговор Сантана. – Потому что Курт все еще выглядит девственником.
Рейчел закатила глаза, Курт почувствовал, как к лицу подходит жар, и посмотрел, стоят ли Ворблеры, а в частности Себастьян, неподалеку. К счастью, никого не было заметно, и он уже повернулся к Сантане, чтобы отчитать ее, но девушка наклонилась ближе и чмокнула его в щеку.
– Подумай, прежде чем ругаться, – сказала она, усмехнувшись, что напомнило Хаммелу о Смайте. – Потому что на самом деле это был комплимент. Ну серьезно, если бы это была школа для геев, такой симпатичный приз, как ты, уже красовался бы на чьей-нибудь полке.
Курт широко распахнул глаза, на мгновение ему показалось, что каким-то образом Сантана узнала о традиции Далтона, но когда она посмотрела на него с любопытством, он приказал себе успокоиться.
– Я шокирован тем, что ты знаешь, что такое комплимент, – выдавил из себя Курт, и Лопез снова усмехнулась.
– Нам обязательно говорить о моем брате как о призе? – сказал Финн обиженным голосом.
– Нет, не обязательно, – решительно ответил Хаммел. – К тому же я хотел сказать, как великолепно вы выступили и что я по вам скучал.
– Мы тоже по тебе скучали, – произнесла Мерседес. – Без тебя все не как прежде.
– Это точно, – согласилась Квинн, беря его руку в свои, и Курт неуверенно улыбнулся.
– Мне жаль это прерывать, – послышался голос Себастьяна. – Автобус ждет, и нам надо ехать.
Хаммел кивнул и отступил, нужно было увести Смайта от Финна прежде, чем он поймет, кто это. Но было слишком поздно, потому что Мерседес улыбалась до ушей и протягивала свою руку.
– Привет, Себастьян. Не знаю, помнишь ли ты, что мы встречались, но я…
– Мерседес, да, – ответил ментор, пожимая ладонь. – Конечно, я бы не забыл тебя.
Улыбка девушки стала еще шире, и Курт еле сдерживался, чтобы не закатить глаза, потому что она была полностью очарована Смайтом, что значит, она будет бесполезна, если Хаммел захочет с ней поговорить о нем.
– Да, нам нужно… – начал он, но Финн прервал его.
– О, ты Себастьян. Ментор Курта. Я Финн, его брат.
Смайт с любопытством посмотрел на него.
– Так это у тебя чутье на подходящее время для звонков, – сказал он, Курту удалось не показывать ужас на лице, но он медленно наступил пяткой на ногу наставника. Себастьян даже не вздрогнул.
– Да, наверное, – озадаченно ответил Финн. – Я хотел поблагодарить тебя за помощь брату в Далтоне.
– Это приносит мне радость, – сказал Смайт, очаровательно улыбнувшись. – В конце концов мы, гейские Гарглеры, должны держаться вместе.
– Я знал! – триумфально воскликнул Пак, и Хаммел сдался. Он попрощался и ушел, оставив Себастьяна, который тихонько посмеивался, следовать за собой.
Курт даже не посмотрел на ментора, пока они не дошли до автобуса, а затем он бросил на него свой самый едкий взгляд. Себастьян открыл рот, но Хаммел поднял палец вверх, останавливая его.
– Нет. Если ты еще хоть что-нибудь скажешь сейчас, клянусь богом, я насыплю стиральный порошок в твой кофе в понедельник утром. Возможно, я так и сделаю, потому что, очевидно, тебе это принесет только пользу.
Смайт посмотрел на него фальшиво раскаянным взглядом. Курт вздохнул и, не обращая на него внимания, залез в автобус и сел рядом с Ником.
Дорога обратно казалась намного быстрее, скорее всего из-за того, решил Курт, что все были в восторге от победы. Вокруг слышались пение и смех, но он все же выкрал момент, чтобы подумать о том, что случилось за занавеской. Хаммел все еще был ошеломлен ответом своего тела на Себастьяна, и он не знал, как это оценивать. Он помнил то, что говорил ему Ник той ночью, когда у них был неловкий разговор о сексе. И тогда Смайт казался недостаточно романтичным для него. Все поменялось. В Себастьяне было что-то большее, отличное от первоначальных представлений Курта, даже несмотря на его надоедливость. И в самом Хаммеле просыпалось желание испытать всю палитру чувств, касающихся половых отношений.
Конечно, он собирался узнать, что именно эта палитра в себя включала. Хотя он не был абсолютно невежественным в этом вопросе, его интересовало, как все происходит и что при этом ощущаешь. Он размышлял, как это реализовать, когда автобус въехал на парковку Далтона.
Академия уже слышала, что Ворблеры направлялись на Региональные, потому что, когда они вернулись, празднование было в самом разгаре. Им устроили почетный эскорт до комнат старшекурсников, и Курт не мог поверить своим глазам. Он подумал о Новых Направлениях, которые вернуться в школу в понедельник со своим трофеем, а ученики даже не заметят их, только если на ум кому-нибудь не придет облить их слашем. Внутри него все сжалось.
Но это не означало, что когда вечеринка началась, он не наслаждался ей. Обычно Ворблеры и другие студенты Далтона казались ему невозмутимыми, но сейчас Курт увидел, как они немного расслабились… ну, на самом деле полностью расслабились. И это было очень забавное зрелище.
Громкая музыка, танцы и пение. Хаммел был уверен, что кто-то добавил алкоголь в пунш. Он провел большее количество времени с Ником, Лиамом, Блейном, Джеффом и случайными взглядами Себастьяна через полную людьми комнату. Курт пил больше пунша, и эти взгляды стали оказывать на него сильное влияние, но в то же время он был рад, что они находятся далеко друг от друга, потому что ему не хотелось находиться рядом с Себастьяном до тех пор, пока он не разложит мысли по полочкам.
В конце концов, вечеринка начала постепенно сходить на нет. Курт переключился с пунша на содовую, но все еще чувствовал себя немного нетрезво, когда танцевал с другими студентами у огня. Кто-то выключил главный свет, из освещения осталось пламя камина и пара ламп с тусклым светом. Хаммел прикрыл глаза и позволил телу двигаться в такт музыке.
Вдруг он ощутил на своем бедре руку и услышал теплое дыхание. Но распахнул глаза он только тогда, когда услышал низкий голос Брэда.
– Это ли не маленький милый мальчик Себастьяна, – сказал он, и Курт нахмурился.
– Не такой уж и маленький, – возмущенно ответил он. – Я практически такого же роста, как и ты.
Губы Брэда расплылись в улыбке, которая, наверное, должна была его очаровать, и парень шагнул ближе.
– Неправда, – сказал он, и Курт почувствовал запах алкоголя, хотя нечеткое произношение слов не выдавало его. – У меня есть плигл… пригло… я хотел пригласить тебя на небольшое собрание в моей комнате завтра ночью, – продолжил он, наступая, в то время как Хаммел шагал назад, а затем и другая рука оказалась на бедре Курта, припирая его к стенке.
Хаммел знал, что воскресные порно вечеринки Брэда тоже стали своеобразной традицией Далтона, поэтому покачал головой.
– Думаю, что откажусь.
– Ну же, давай, будет весело. Мы правда хотим видеть тебя там.
Тон Брэда намекал на нечто неприличное, и Курт вздрогнул. Он чувствовал себя будто в западне, и хотя ничего бы не случилось из-за большого количества людей в комнате, ему было некомфортно из-за того, как Брэд смотрел на него и как его руки стали гулять по телу. Курт сделал глубокий вдох и, не обращая внимания на частое сердцебиение, схватил парня за запястья, отталкивая при этом.
– Спасибо, но нет, – решительно сказал он. – Я не заинтересован.
– Себастьяна там не будет, – прошептал Брэд, вновь подступая ближе. – Я хочу узнать тебя поближе.
– Это очень трогательно, но еще раз нет, – ответил Курт, шагнув вперед. Используя инертную силу, он заставил Брэда немного отпрянуть, а затем боком отошел от стены.
Рука парня оказалась на локте Хаммела, и он устало закатил глаза, но когда Курт повернулся, чтобы освободиться, Брэд смотрел не на него. Его взгляд был обращен к Себастьяну, который стоял рядом с ними.
– Мне кажется, ты забыл правила, Брэд, – сказал Смайт тихо и решительно. – Я понимаю, что ты немного пьян, но я бы возненавидел твою очевидную амнезию, которая может разрушить нашу дружбу. Почему бы тебе не сходить и не засунуть голову под холодную воду, чтобы протрезветь, прежде чем это сделаю я?
Брэд странно усмехнулся, но поднял руки в знак мира и ушел. Курт почувствовал облегчение наравне с возмущением за весь произошедший инцидент, и когда Смайт повернулся к нему с самодовольной усмешкой на лице, возмущение выросло.
– Мне не нужно, чтобы ты за меня заступался, – яростно прошептал он. – Я могу сам о себе позаботиться.
Смайт иронично поднял бровь.
– Тогда зачем ты стал моей канарейкой? Я твой ментор, милый, и я напоминаю, если ты забыл, что это своего рода моя работа защищать тебя от нежеланного внимания, – затем Себастьян подошел слишком близко и прошептал Курту на ушко. – К тому это безумно мне нравится.
Хаммел промолчал… и покраснел. Себастьян выглядел довольным результатом.
– Я поговорю завтра с Брэдом, – продолжил он. – То, что случилось сегодня, больше не повторится.
Убедительный тон Смайта делал забавные вещи с бабочками внутри Хаммела.
– Я устал, – быстро произнес он. Его слова были внезапными, потому что на мгновение Себастьян казался изумленным. – Уже поздно.
– Я провожу тебя до комнаты, – мягко сказал Смайт, и Курт бросил на него резкий взгляд.
– Ты думаешь, мне нужен эскорт?
Себастьян улыбнулся и покачал головой.
– Если и так, то это точно буду не я, – сказал он. Хаммел был рад, что они вышли в пустой холл, потому что его лицо вновь стало краснеть.
Никто из них не начинал разговор, пока они не дошли до дверей Курта. Тогда Себастьян взял его руку в свои, при этом сердце Хаммела пропустило удар.
– Я подумал, что мы могли бы съездить завтра в Коламбус, если ты хочешь. Пообедать. А в кофейне играет хорошая группа. Что ты думаешь?
Во взгляде Смайта виднелся теплый свет, и Курт тяжело сглотнул.
– Было бы здорово, – произнес он, затаив дыхание.
– Встретимся на парковке в полдень?
Курт кивнул, Себастьян наклонился ближе и ласково прикоснулся своими губами к губам Хаммела. Поцелуй был сладким и нежным, то, чего Курт не ожидал. Он почувствовал резкий привкус пунша и алкоголя, но Смайт был совсем не пьян по сравнению с Брэдом. В следующее мгновение Себастьян отклонился и улыбнулся.
– Увидимся завтра, Курт. Сладких снов.
Хаммел смог лишь кивнуть, и Смайт ушел. Курт вошел в свою комнату с бешено стучащим сердцем, на этот раз абсолютно уверенный в том, что он пойдет на свидание.
Он готовился ко сну в легком оцепенении, раздумывая, сможет ли он заснуть, но события долгого дня сказались на нем, и он погрузился в грезы.


Курт проснулся поздно, но у него было время обдумать сегодняшний наряд, чем он и занялся, пока Джефф был в ванной комнате. По крайне мере это было хорошим отвлечением от мыслей о Себастьяне.
Когда блондин вошел в комнату, Хаммел мог сказать, что тот тоже потрудился над своим внешним видом, и впечатлено улыбнулся.
– Ты выглядишь отлично, – сказал он, и затем, не подумав, продолжил. – Идете куда-то с Блейном?
Он не видел лица Джеффа, но по спине можно было сказать, что сосед напрягся. Курт был уверен, что сказал что-то не то. К сожалению, все мысли вылетели из головы, и он не смог придумать, что сказать.
– Нет, я встречаюсь кое с кем на самом деле. У нас свидание.
Хаммел распахнул глаза.
– Свидание? – потрясенно воскликнул он, и Джефф повернулся к нему.
– Именно. Я хожу на них периодически.
– Да, конечно, – быстро произнес Курт, но он все еще был немного взволнован и не мог просто-напросто заткнуться. – Просто… Я думал…
– Я не парень Блейна, – прервал его блондин. – Я не знаю, с чего ты это решил, но я только его канарейка.
Хаммел покраснел, вспомнив их поцелуй, который, казалось, был так давно. Джефф нахмурился и сузил глаза.
– Почему ты думал, что мы встречаемся?
Курт сделал глубокий вдох.
– Я… эм… видел вас вместе однажды… вы целовались, – сказал он, и теперь румянец заалел на щеках блондина.
– Ох, – вырвалось у него, и Джефф присел на свою кровать. Курт занял место на своей кровати напротив и осторожно смотрел на соседа.
Его живот сжался от напряжения, он не мог придумать, что сказать, но в то же время ему до ужаса хотелось узнать, что происходило, поэтому он наделся, что Джефф расскажет все сам.
– Послушай, – наконец начал он, – Мне нравится Блейн, и когда он… Ты знаешь, иногда его трудно понять. И мне казалось, что, может, мне он нравится больше, чем следовало бы, чем я нравился ему. А еще эта идиотская канареечная система, все запуталось… и я решил проводить время с тем, кому я действительно нравлюсь.
Джефф выглядел таким несчастным и слишком молодым, чтобы произносить такие вещи. Курту стало плохо, и он разозлился. Он был также поставлен в тупик, как и Джефф, потому что Блейн был настоящим другом, и Хаммелу было трудно поверить, что он только пользовался его соседом.
– Ты говорил с ним об этом? – спросил Курт, блондин покраснел и покачал головой. – Я думаю, это нужно сделать.
– Зачем? – вспыхнул Джефф. Он поднялся и стал натягивать куртку. – Ты же знаешь, как работает эта система. Я не хочу, чтобы он знал. Я не хочу, чтобы кто-либо знал. Так что забудь об этом разговоре.
Курт безмолвно сидел на кровати, когда блондин подошел к двери и, повернувшись, посмотрел на него.
– Просто будь осторожнее с Себастьяном, хорошо? – тихо сказал Джефф и ушел, а Хаммел безучастно уставился на дверь.

Практически на автопилоте он принял душ, оделся и сделал прическу. Он все еще не мог поверить в то, что услышал, как будто ужасный ночной кошмар. Он помнил, как неловко ему было от одной только мысли, кто кто-нибудь узнает о нем и Себастьяне. Из-за традиции, из-за того, что это неправильно. Наверное, Джефф чувствовал то же самое.
Хаммел наполнил кормушку Паваротти и, наблюдая, как тот бодро щебечет, не смог сдержать улыбку. Через несколько минут ему нужно будет спуститься вниз и встретиться со Смайтом, но он не думал, что ему удастся. Не сейчас, не с этим ужасным, отвратительным ощущением, будто его использовали. Потому что Курт был таким же, как Джефф, - канарейкой, влюбившимся в своего ментора, и он не был до конца уверен, что это должно означать.
И еще Блейн. Хаммел не знал, как реагировать, когда он увидит друга снова, не после того, что услышал. Ему хотелось верить в лучшее в Андерсоне, но он заставлял Джеффа чувствовать себя таким… он даже не мог закончить мысль.
Ему просто хотелось прятаться на некоторое время.
И конечно же по самым подлым законам Вселенной в дверь постучались, и Курт не задумываясь открыл ее.
И конечно же это был Блейн.

* Gargler – коротко от cum gargler – гомосексуальный мужчина, рот которого частенько заполнен спермой (urban dictionary).

Конечно, на следующее утро Курт удивлялся, почему Себастьяну вообще пришло в голову признаться в своих чувствах. Он видел людей, чья степень алкогольного опьянения была выше, чем у Смайта (как-никак он знаком с Паком), но также ментор не был трезв. Был ли это разговор, о котором не вспомнишь после того, как градусы выветрятся из крови?
Хаммел знал, что Себастьян любит провоцировать его, но в ту ночь все было по-другому. А прочие объяснения заставляли его чувствовать себя неловко и беспокойно, что серьезно сказывалось на его сне.
В итоге он оставил свои мысли и пошел на ранний завтрак в почти что пустующую столовую, где вероятность встречи со Смайтом была крайне мала.
После этого Курт решил прогуляться по территории Академии в ожидании своей семьи, стараясь не думать о прошедшей ночи или о Себастьяне. Что не очень-то ему удалось. К тому времени, как он увидел машину, подъезжающую к парковке Далтона, узел напряжения в его животе стянулся.
К счастью, когда Курт ощутил себя в объятиях папы, его мысли стали ясными в первый раз за утро. Он вдохнул отчетливый и знакомый с детства запах отца – смесь геля после бритья, кондиционера для белья и автомастерской, которая была для него вторым домом, – и он снова почувствовал, что крепко стоит на ногах.
– Привет, парень, – пробормотал Берт. – Ты в порядке? Выглядишь бледным.
– Все хорошо, – ответил Курт так уверенно, как только мог. – Просто хотелось поскорее вас увидеть.
Берт взъерошил ему волосы, Курт закатил глаза, но не перестал улыбаться.
– Я тоже, – сказал Хаммел-старший, и сын смог заметить мимолетную улыбку, прежде чем Финн поглотил его в свои объятия.
– Чувак, я так скучал по тебе, – сказал он. – И по печенью, которое ты постоянно готовил.
Курт засмеялся и обнял Кэрол. Он тоже соскучился по брату и чувствовал вину за то, что толком не разговаривал с ним с тех пор, как перешел в Далтон. Также он вспомнил, что хотел позвонить ему после того, как увидел Джеффа и Блейна вместе в комнате. И когда он садился с Финном на заднее сидение машины, его не покидало ощущение, что его брат – это тот человек, которому можно довериться. Курт надеялся, что улучит момент и поговорит с ним наедине. Потому что если этого не случится, он точно взорвется от мыслей. Парень не мог поговорить с Блейном, и по некоторым причинам обсудить эту проблему с Джеффом он не мог тоже. Остается Ник, но он – часть Далтона, связанная по рукам и ногам «канареечной» традицией, как и все остальные. Так что Курту безумно нужен был человек, который никак не соприкасается с Академией.
Не то чтобы Курт собирался рассказать брату всю правду о взаимоотношениях студентов, потому что он скорее всего отреагирует точно так же, как отреагировал бы Берт, но, может, они смогут решить, как вести себя с Себастьяном.
Хотя у него не было ни малейшего понятия, как именно это провернуть.
По дороге в Коламбус члены семьи обсуждали новости из дома, и Курт немного отвлекся. Он с большим интересом слушал о том, что происходит в мастерской, в МакКинли и в хоре, и, слава Богу, Финн совсем не упоминал Карофски.
– А как Рейчел? – спросил Хаммел-младший, вместе с братом следуя за родителями в переполненный людьми ресторан.
– В данный момент я пытаюсь держать ее подальше от Сантаны, – ответил Финн, закатывая глаза.
Курт бросил на него недоуменный взгляд.
– Что?
Они заняли свои места за столом, и Финн покраснел, смотря на родителей. Он наклонился ближе к Курту.
– Не знаю, Сантана как будто потеряла рассудок. Она постоянно упоминает предыдущий год, – он изогнул бровь так, будто вдруг сошел с ума, что удивило Курта, пока он не понял смысл пристального взгляда брата. Он понимающе кивнул и облегченно вздохнул, что Берт и Кэрол сидят с ними, потому что он вряд ли смог перенести откровенную беседу о том, как Финн потерял девственность с Сантаной. Ему с трудом удавалось блокировать воспоминания о первом разговоре. – Мне кажется, Рейчел начинает что-то подозревать.
– Может, тебе стоит рассказать ей? – тихо ответил Курт, беря в руки меню. – Прежде чем она сама все узнает?
– Думаешь? – нахмурил брови Финн. – Она убьет меня, хотя ее это и не касалось. Она ведь была с Джесси. Но если я сам скажу ей, я буду готов и смогу защититься от того, что она в меня кинет. Я подумаю над этим. Спасибо, чувак.
Курт проигнорировал «чувака» и подбадривающе улыбнулся, потому что, в конце концов это Рейчел. Она не в состоянии трезво размышлять, когда дело касается Финна.
За столом наступило молчание, пока все читали меню, а потом Финн отвлекся от книжицы и… это произошло. Именно тогда, когда Курт сделал глоток воды.
– Мерседес рассказала нам, что у тебя есть наставник в Далтоне. Какой-то парень по имени Себастьян.
Курт захлебнулся.
Финн недоуменно моргнул и осторожно похлопал брата по спине, не принося совершенно никакой пользы. Наконец Курт смог придти в себя, но все еще тяжело дышал, когда заговорил отец.
– Так что насчет наставника?
Сердце парня оборвалось; он надеялся, что кашель отвлечет внимание от вопроса Финна.
– Это просто форма поведения в Далтоне, – ответил он, прочищая горло. – Старшекурсники помогают студентам младших курсов, заботятся о них.
– Стоит ввести нечто подобное и в МакКинли, - задумался Берт. – Может, так школа сможет избавиться от насилия и жестокости.
Курт почувствовал волну недоверия, которая исходила от Финна, и это ощущение прибавилось к внезапной, пугающей нужде истерично рассмеяться отцу в лицо. Он прикусил губу, воображая аналог Далтоновской традиции в МакКинли, и посмотрел на стакан с водой, думая, стоит ли рисковать на этот раз или нет.
– Так кто этот Себастьян? – спросил Берт, и Курт бросил быстрый, недовольный взгляд на брата. Не его вина, что тема всплыла, но желание ударить его ногой под столом не исчезло.
– Эм… он староста и возглавляет Ворблеров. Думаю, он еще и капитан команды по лакроссу.
После того, как Курт выпалил все заслуги Смайта, его не покидало ощущение, что семья сделала неправильные выводы на его счет, но отец, казалось, остался впечатлен, и, по мнению парня, это было уже что-то.
– Хорошо, – сказал Берт и слегка нахмурился. – Я бы хотел с ним как-нибудь встретиться.
Курт посмотрел на него с застывшим ужасом и, наконец, издал нечто вроде согласия. Отец кивнул и снова принялся читать меню, а сын сделал глоток воды.
– Так он тебе нравится? – спросил тихо Финн, и Курт выплюнул воду через весь стол и вновь закашлялся.
– Милый, все в порядке? – сочувственно поинтересовалась Кэрол, когда Финн хлопал его по спине. Парень кивнул, что-то прохрипев, и все-таки пнул брата.
– Ау, – укоризненно вскрикнул тот, и Курт посмотрел на него.
– Извини, – сказал он сквозь сжатые зубы, очевидно не имея это в виду.
К счастью подошел официант и принял заказ. После того, как он ушел, к огромному облегчению Курта, разговоры перешли на другие темы.
Парень все еще чувствовал раздражение из-за вопроса Финна, и, когда члены семьи покидали ресторан, он схватил брата за руку и отвел его в сторону.
– Почему ты спросил меня об этом? – прошипел Курт, и Финн недоуменно нахмурился.
– Что?
– О Себастьяне.
– Ну, я знаю, я не всегда… эм… поддерживал тебя, но сейчас мы братья. И я обсуждаю с тобой девушек… и Рейчел… и, думаю, мы могли бы поговорить и о тебе. То есть, я хочу этого.
Курт смотрел на него с серьезным выражением лица, но был тронут. К тому же, казалось, настало подходящее время для разговора. Наконец, он улыбнулся, мягко похлопал Финна по руке, и они медленно пошли за Бертом и Кэрол, которые были уже далеко впереди.
Однако, осталась еще одна вещь, которую нужно было объяснить брату.
– Хорошо, – сказал тихо Курт. – Но, Финн, пожалуйста, вбей себе это в голову. Мы никогда не будем говорить о подобных вещах перед родителями. Ты понял?
Тот глуповато улыбнулся и кивнул. Некоторое время они шли молча, но Хадсон подтолкнул брата локтем и засмеялся.
– Так, значит, ты запал на него? Я думал, что тебе нравится Блейн, но Мерседес сказала, этот Себастьян очень… эм… сексуальный.
– У меня нет привычки влюбляться в кого-то только потому, что он сексуальный, – нахмурившись, ответил Курт, но Финн только засмеялся.
– Ага, но ведь это помогает ускорить процесс, верно?
Курт вспомнил тот день, когда Себастьян вышел из ванной комнаты, и румянец не заставил себя долго ждать.
– Наверное, – промямлил он. – Но все равно я не влюблен в него. Как и в Блейна, – уверенно добавил парень.
– Тогда что происходит? Он гей? Потому что Мерседес сказала, что он зовет тебя… эм, красавчиком… или как-то так.
«Вообще-то милым», – подумал Курт, но сейчас было не самое подходящее время, чтобы поправлять брата, потому что тот уже смотрел на него серьезным и обеспокоенным взглядом. К тому же появилась возможность наконец поговорить с Финном о том, что целый день крутилось у него в голове.
Наверное, в недалеком будущем ему стоит провести небольшую беседу с Мерседес по поводу разглашения секретов.
– Да, он гей, – тихо проговорил Курт, и сделал глубокий вдох. – И он сказал, что я ему нравлюсь. Но он был пьян, так что–
– Эй, это же круто, – сказал Финн с энтузиазмом, который тут же погас, встретившись с сомневающимся Куртом. – Ведь так?
Хаммел скривился.
– Я не знаю. Эта менторская система в Далтоне очень… неловкая. И запутанная. То есть я запутался–
– Погоди, – прервал его брат, и серьезность снова вернулась в его взгляд. – Если тебе не нравится этот парень, просто скажи, что ты не хочешь отношений с ним.
«Если бы все было так просто», – подумал Курт. Себастьян сказал, что не будет делать никаких шагов вперед, пока он не ответит взаимностью (и по каким-то причинам Хаммел ему верил). Но он не мог понять, почему Смайт признался. Курт вздохнул, и Финн мягко похлопал его по плечу, что удивило парня, потому что еще совсем недавно сам Хаммел поставил брата в подобную неловкую ситуацию. Но лучше не думать об этом.
– А что с ним не так? – вдруг спросил Финн с нотками любопытства в голосе. – То есть он симпатичный и, кажется, умный. Занимается спортом, несмотря на то, что лакросс – странная игра. Все это звучит круто… Я имею в виду, что тебе нравятся парни, а мне нет, и я просто говорю… – он замолчал, покрываясь румянцем, и Хаммел сдерживался из последних сил, чтобы не засмеяться.
А потом он нахмурился, думая о том, что сказал Финн о Себастьяне. Если бы до того, как он перешел в Далтон, кто-нибудь вроде Смайта сказал ему о своей симпатии, ему было бы до ужаса приятно. А если бы этот парень еще и пригласил его на свидание, Курт определенно бы согласился.
Эта мысль отрезвила парня, потому что она наглядно показала, как смутила его Далтоновская традиция. Но Хаммел успокаивал себя тем, что после первой же встречи он понял бы, как сильно Себастьян может раздражать, и на этом месте и закончилось их романтическое приключение. Наверное.
Курт посмотрел на брата, который внимательно наблюдал за ним, ожидая ответа, поэтому он прибегнул к тому, что делал обычно, и проигнорировал тот факт, что слова звучат чересчур слабо.
– Он очень надоедливый.
Финн на мгновение замешкался, но затем рассмеялся.
– Но ты любишь надоедливых людей, – сказал он, и Курт застыл, посмотрев на брата сердитым взглядом.
– Это неправда.
– Это как раз таки правда, – начал спорить Хадсон. – Чувак, подумай. Все твои друзья такие. Все в Новых Направлениях немного чокнутые, но ты любишь их. Даже Рейчел.
Хаммел все еще не вышел из оцепенения. Он даже раскрыл рот от изумления, но, осознав это, тут же его закрыл. Мысль шокировала, но, казалось, Финн был прав. Курт не любил скучных, неэмоциональных людей, и никого из его окружения нельзя было назвать таковыми… и, кстати, Себастьян не попадал под это определение тоже.
– Так почему бы не дать этому парню шанс? – спросил Хадсон.
Курт ни при каких обстоятельствах не хотелось говорить с Финном о «канареечных отношениях». Откровенность с братом только сильнее бы запутала его. И когда он понял, что готов ответить на вопрос, его живот начало сводить самым ужасным образом.
Финн мягко ткнул его локтем.
– Знаешь, что я делаю, когда нужно решить, хочу ли я пойти на свидание с девушкой?
Хаммел безучастно покачал головой.
– Я представляю, что целуюсь с ней. Между вами должна быть химия, ведь так?
«О господи боже», – подумал Курт, ужаснувшись и упрощенческому методу Финна, и тому, как его мозг воспринял эту идею. Поэтому он быстро отбросил все мысли и посмотрел на брата.
– Это идиотский совет, – сказал он, и вместо того, чтобы обидеться на слова Хаммела, Хадсон засмеялся.
– Да, я знаю. Вспомни наши отношения с Квинн. Или Сантаной. Но с Рейчел… Мне кажется, я нашел ту, которую искал.
Курт сомнительно улыбнулся, но, посмотрев Финну в глаза, понял, насколько парень влюблен в девушку, и ничего не сказал. В конце концов пока у ребят все было хорошо.
– Эй!
Парни чуть подпрыгнули от неожиданности и, повернувшись, увидели Берта и Кэрол, стоящих неподалеку.
– Вы хотите торт с кофе или так и будете стоять посередине дороги и болтать о пустяках?
– Торт! – тут же воскликнул Финн.
– Тогда пошли, – ответил Берт с наигранной злостью и улыбнулся сыновьям. Курт улыбнулся в ответ и последовал за братом, отгоняя мысли об их разговоре до тех пор, пока он не доберется и Далтона и основательно не обдумает их.
Пару часов спустя они вернулись в Академию, и Хаммел неохотно вылез из машины. Не то чтобы он ненавидел это заведение. На самом деле, если не учитывать злосчастную традицию, Далтон был очень хорошей школой, и у него появились несколько хороших друзей. Но часть него хотела остаться в машине и поехать домой… та часть, которая уже представила встречу с Себастьяном утром.
Курт обнял семью, помахал и натянуто улыбнулся. Он уже направился к главному входу в здание, как услышал, что кто-то кричит его имя. Парень повернулся и увидел Финна, бегущего к нему.
– Подожди, я хотел кое-что тебе сказать, – проговорил он, восстанавливая дыхание. – Я правда имел в виду то, что сказал на свадьбе. Ты можешь на меня рассчитывать. Если тебе что-нибудь понадобится или ты захочешь просто поговорить, позвони мне, хорошо? Все, что угодно.
Курт встретился с серьезным взглядом брата и тяжело сглотнул. Ему не хотелось плакать, было сложно сдерживаться, особенно когда Финн крепко его обнял. Прежде чем он смог что-либо сказать, Хадсон отпустил его и побежал обратно к машине.
Хаммел снова помахал уезжающему автомобилю и вошел в Академию.
Уже ночью, когда парень лежал в кровати, он задумался о дурацком методе брата. Курт не собирался им пользоваться, но сознание начало проваливаться в сон, и становилось все тяжелее сопротивляться. Он представил, как стоит близко к Себастьяну, затаив дыхание; рука Смайта лежит на его подбородке, наклоняя его голову, бабочки в животе начинают бешено кружиться. Курт думал, что ему нравятся низкие парни, такие как Блейн, но это было лишь временным заблуждением. Оказывается, высокие ему больше по душе.
А вот с самим поцелуем были проблемы, потому что по-настоящему он до сих пор ни с кем не целовался. Единственный опыт был с Бриттани и Карофски, но ни одно из воспоминаний не было приятным. «Конечно, если в реальности дойдет до поцелуя, будет легче, потому что опыта Себастьяна хватит для нас обоих», – и с этой мыслью Курт открыл глаза.
– Какого черта я делаю? – прошептал он, и Джефф, который уже спал, беспокойно завозился и пробормотал что-то похожее на вопрос.
– Прости, – ответил Курт, но блондин уже начал чуть слышно храпеть.
Хаммел натянул одеяло до плеч и устроился поудобнее, хотя мысли не хотели успокаиваться. Как он мог быть таким глупым, чтобы забыть, какие отношения предпочитает Смайт, и позволить себе задуматься об идее Финна? В конце концов даже в день его «пьяного» признания он возвращался с одного из своих «свиданий». Может, Себастьян и сказал, что ему нравится Курт, но это не значит, что ему перестали нравиться и другие. Очевидно, что Хаммел лишь одним из многих.
Парень не собирался признаваться самому себе, что эта мысль огорчала, но он совершенно точно собирается ударить брата по ноге снова, как только увидит его в следующий раз.

На следующее утро Курт проснулся со свежей головой, и то безумство, которое преследовало его ночью, испарилось. Но он все равно испытывал напряжение, когда шел в столовую за их кофе, потому что не мог представить, как поведет себя Себастьян, и надеялся, что ментор забудет все произошедшее. Ведь в конце концов он был пьян.
К тому времени, как Хаммел стучал в дверь наставника, он решительно напомнил себе, что ему нечего смущаться. Это Себастьян говорил глупые вещи, когда был нетрезв, так что кто и должен чувствовать себя неловко, то только он.
Но Смайт открыл дверь, забрал свой кофе и усмехнулся, явно не ощущая стеснения, но продлилось это недолго. Курт сидел на своем стуле, пытаясь не нервничать, потому что Смайт не показывал и доли дискомфорта, когда ментор остановился посреди комнаты и провел рукой по волосам.
– Хотелось бы мне, чтобы мы провели день без извинений друг перед другом, – сказал он, добавляя свою фирменную усмешку. – Но сегодня не тот день.
Хаммел поерзал на стуле и неожиданно для себя самого сказал:
– Ты не должен. Я знаю, что ты был пьян.
Себастьян молчал некоторое время, и хотя Курт упорно не смотрел на него, он мог почувствовать взгляд парня на себе.
– Я не был настолько пьян, – ответил он; его слова заставили Хаммела поднять глаза и изогнуть бровь, вызвав смех ментора. – У меня даже не было похмелья. Но тогда я был немного… веселым, и сказал то, что возможно не стоило говорить.
Странное ощущение разочарованного облегчения пробежало через него в тот момент и смутило его до ужаса. Он даже почувствовал, как стал бледнее.
– Хорошо, – сказал Курт прежде, чем Смайт успел добавить что-то еще. – Я понимаю. Давай просто забудем об этом.
Себастьян сел на кровать и глотнул кофе, и над парнями повило долгое, неловкое молчание.
– Ладно, так дело не пойдет, – наконец пробормотал ментор, легко качая головой. Он посмотрел на Хаммела обеспокоенным взглядом так, что внутри парня что-то сжалось. – Слушай, Курт, я знаю, что традиция Далтона может быть запутанной, поэтому я всегда думал, что отношения между канарейкой и наставником должны быть понятными и определенными.
Смайт остановился на мгновение, и Курт прочистил горло, подумав, что он никогда и не нарушал границы отношений, и сказал это вслух.
– Ты – нет, – согласился Себастьян. – Но я нарушил. Я не жалею о том, что сказал той ночью. Я не лгал и говорил не потому, что был пьян. Но я поторопился, и вот это как раз таки было из-за алкоголя.
Курт почувствовал, как сильно горит его лицо, сердце билось чересчур быстро, и он не мог вымолвить ни слова. К счастью, Смайт продолжал говорить.
– Это не должно ничего значить. Я имел в виду то, что сказал. Я не буду ничего предпринимать, если ты будешь против. Но если тебе не по себе, я могу договориться об обмене с другим ментором.
Курт смотрел на Себастьяна, онемев от недоверия, и, когда наставник посмеялся над ним, он даже этого не заметил.
– Но, очевидно, не с Брэдом.
Эти слова вернули Хаммела на землю, и к своему удивлению он понял, что смеется вместе со Смайтом.
– Значит, между нами все в порядке? – спросил ментор.
Курт задумался на минуту (и Себастьян вновь удивил его терпеливым ожиданием), но правда заключалась в том, что ему повезло иметь Смайта в качестве наставника. И, к тому же ему было достаточно легко, потому что он уже успел заметить, каким объемом работы нагружают своих канареек другие менторы.
– Думаю, да, – наконец ответил он, и, когда Себастьян усмехнулся и пошел собирать свои вещи, Хаммел понял, что напряжение, которое гнездилось в Смайте и которое он не замечал до этого, исчезло. Себастьян очень хорошо его прятал.
– Тогда пошли завтракать, – сказал наставник, вешая сумку на плечо. – Я ужасно голоден.
Курт поднялся, взял сумку и направился к двери.
– Эй, ты ничего не забыл?
Хаммел повернулся и увидел Себастьяна, указывающего пальцем на кривой узел галстука. Курт закатил глаза и шагнул ближе. И хотя парень затаил дыхание и немного покраснел, он очень упрямо это игнорировал.

Курт сел на свое привычное место, сделал глоток кофе и посмотрел на галстук Себастьяна. Ментор в свою очередь, не обращая на парня внимания, сидел за столом, печатал что-то на ноутбуке. За все время, что Хаммел провел в комнате, он не сказал ни единого слова, кроме благодарности за свой напиток.
У Хаммела жутко болела голова, но это не слишком его волновало, потому что аксессуар на шее Смайта безумно раздражал. Парень знал, что Себастьян намеренно надоедает ему кривым узлом, но сейчас, когда он был аккуратно, даже идеально повязан, то выводил из себя еще больше.
Курт посмотрел на часы; оставалось еще двадцать минут до завтрака, и он не думал, что сможет вынести тягостное молчание еще хотя бы минуту. Его нервы были напряжены после вчерашних событий, но он говорил себе, что Курт Хаммел морально силен, и давно пора это вспомнить. Поэтому он сделает первый шаг.
– Над чем работаешь? – спросил тихо шатен и немного вздрогнул, потому что да, это был детский шажочек.
– Над списком песен для Ворблеров, – ответил Себастьян, не отрываясь от компьютера. – Отборочные на следующих выходных, и мы хотим попробовать несколько вариантов.
Смайт продолжил печатать, и Курт нахмурился. Он должен был радоваться, что ментор прекратил называть его «милым», но по каким-то причинам этого не происходило.
Наверное, он должен быть признательным за то, что сейчас Себастьян спокойный и вежливый («добавь к этому «ледяной», – кричали бесполезные мысли в голове) вместо беспардонного и надоедливого, но снова Курт ничего не мог с собой поделать. Вообще, он чувствовал ненависть. Он был не в восторге от прежнего Смайта, но того, который появился сейчас, он не любил еще больше. Появилось желание провоцировать его, чтобы получить хоть какую-то реакцию. «Может, пришло время перейти от детских шагов к более взрослым», - подумал Хаммел.
– Ты мне не нравишься, – любезно сказал он, и Себастьян наконец-то посмотрел на него и прищурился.
– Прости?
– Я сказал, что ты мне не нравишься, – повторил Курт. – Ты высокомерный, наглый и слишком много ухмыляешься. Также я видел, во что ты был одет на прошлых выходных, и должен поставить под вопрос твое чувство стиля.
– Отлично, – ровно ответил ментор, но во взгляде сверкали молнии. – Если уж мы честны друг с другом, милый, то я должен признаться, что ты эгоистичен и склонен критиковать других. И я никогда не был так рад форме Далтона, потому что мне не приходится выкалывать себе глаза всякий раз, как вижу твои наряды непонятной половой принадлежности, подобные тому, что ты надел в субботу.
Курт сузил глаза.
– У тебя чересчур большие зубы.
– Твои зубы слишком маленькие, – Себастьян усмехнулся и подмигнул. – Хотя в некоторых ситуациях это может сослужить хорошую службу.
Курт не был на сто процентов уверен, что ментор имел в виду, но что-то подсказывало, что это один из его пошлых намеков, поэтому он смутился. Однако Хаммел решил не сдавать позиций…. К сожалению, это значило говорить первое, что придет ему в голову.
– Мне не нравится твой галстук.
– Мне не нравится… – начал Смайт, но затем нахмурился. – Что?!
Курт закатил глаза скорее из-за своей фразы, чем из-за удивления Себастьяна.
– Разве уже не время завтрака? – невинно спросил он. – Я ужасно голоден.
– Ну уж нет, – засмеялся ментор, и Хаммел должен был признать, что рад услышать его смех, даже если он сам стал его причиной. – Ты только что признался, что тебе не нравится мой галстук, и перепрыгнул на другую тему. Я хочу узнать, почему ты сказал это.
Курт выдохнул, и Смайт засмеялся снова, и, по каким-то причинам, Хаммел не смог подавить легкую улыбку.
– Мне просто сложно представить, как можно, проучившись в этой школе три года, не научиться правильно завязывать галстук.
Когда он закончил говорить, Себастьян смотрел на него суженными глазами, полными размышления, и Курт заерзал на стуле. Он начал думать, что попрощался со своим рассудком или потерял его во время сна, потому что не было других оправданий его зацикленности на аксессуаре. Хаммела раздражало поправлять его каждое утро, однако по каким-то глупым, неизвестным мотивам он пытался снова вернуть свою обязанность.
Наконец Смайт медленно поднялся, улыбаясь, и присел на стол.
– Так сделай это сам, – сказал он довольным голосом.
Курт снова закатил глаза (потому что они оба казались идиотами), но встал, подошел к ментору и привел в порядок и без того идеальный галстук. Когда Себастьян сказал «спасибо, милый» и усмехнулся, Хаммел почувствовал, что впервые с прошлого вечера почувствовал под ногами твердую поверхность.
Это ощущение не покидало его, пока они не пришли в столовую. Смайт сел рядом с Лиамом и Ником и немедля втянул последнего в разговор. Курту пришлось занять место рядом с Джеффом и Блейном. Он заметил, что осторожно наблюдает за ними, когда выпадает такая возможность. Однако кроме нежности во взгляде Андерсона, которая была и раньше, Хаммел не мог уловить даже намека на что-то большее между ними, чем просто дружба. Если бы Курт не знал подробностей, можно было представить, что он все выдумал, но это не давало объяснений, почему они держат свои отношения в секрете.
Хаммел тихо вздохнул, направляясь в класс. Блейн вел себя дружелюбно и приветливо с ним, но как бы Курт не хотел снова стать друзьями с Андерсоном (у него до сих пор была склонность таять от одной улыбки брюнета), он не слишком доверял ему. И это причиняло боль, потому что после того, как Блейн помог разобраться с Карофски (независимо от бессмысленной влюбленности Хаммела), Курт привык рассчитывать на него как на друга. В конечном счете, было приятно дойти до кабинета, сесть рядом с Ником и на время забыть о проблемах.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросил парень, пока учитель не пришел, и Курт улыбнулся.
– Намного лучше. И хочу поблагодарить тебя за вчерашнее.
– Никаких проблем, – ответил Ник, роясь в сумке в поисках учебника.
Разговор Себастьяна и Ника напомнил ему, что раньше парни были связаны «канареечными отношениями» – может у друга найдется ответ на вопрос, который крутится в голове Курта с тех пор, как Смайт выбрал его.
– Итак, – неохотно начал он, и Ник бросил на него любопытный взгляд, – значит, ты дружишь с Себастьяном, правильно?
Ник кивнул, но в глазах загорелись подозрительные огоньки, которые озадачили Хаммела.
– Ага, он крутой.
– И вы разговаривали сегодня утром.
– Ага, – снова сказал Ник, и выглядел он еще более настороженно, чем прежде. В голове Курта зазвенела тревожная сирена.
– О боже. Ты же не рассказал ему о том, что произошло вчера на диване?
Парень сразу же покачал головой.
– Нет, Курт, я бы не сделал этого, – быстро сказал он. Курт почувствовал некоторое облегчение, услышав, что тот звучал немного оскорблено, поэтому немедленно извинился перед ним. Ник пододвинулся ближе и похлопал его по руке. – Эй, не волнуйся об этом. Но я должен быть честным с тобой. Он спрашивал, как ты приживаешься в Далтоне. Я ничего ему не сказал, – добавил он быстро, когда Хаммел нахмурился, – кроме того, что ты немного тоскуешь по дому.
Замешательство Курта усилилось – он не был уверен, что думать о беспокойстве ментора. Ник улыбнулся.
– Он твой наставник. И приглядывать за тобой – его обязанность, помнишь?
Хаммел кивнул. Кажется, ему придется примириться с тем, что Себастьян ответственно подходит к своей роли. Эта сторона Смайта не совсем схожа с образом беспечного парня, который установился в голове Курта. Но затем он вспомнил, как ментор спрашивал о его оценках или как тот всегда интересуется, есть ли у него какие-либо проблемы в Далтоне, и, наверное, в этом отношении Хаммел неверно оценивал ситуацию.
– Так что ты хотел узнать? – неожиданно спросил Ник, врываясь в мысли шатена.
– Что?
Парень улыбнулся.
– Ты спрашивал, разговаривал ли я с Себастьяном. Думаю, ты хотел что-то узнать.
– А, – сказал Курт, немного покраснев и размышляя, стоит ли задавать этот вопрос, но после внезапного озарения о поведении Смайта любопытство поглотило его еще больше. – Просто хотел поинтересоваться, рассказал ли он тебе, почему поменял решение о выборе канарейки.
– Нет, мне он не говорил. Постой, тебе он тоже ничего не объяснял?
Курт покачал головой, и Ник пожал плечами.
– Я бы не сильно об этом беспокоился, – сказал он. – Себастьян всегда был загадкой. Никто до сих пор не знает, почему он решил не обзаводиться канарейкой после меня. Не говорю, что он скрытный, просто не объясняет свои действия. Лично мне он нравится, и, по моему мнению, он был отличным ментором, так что не волнуйся, хорошо?
Хаммел кивнул, когда учитель вошел в класс. Он был признателен Нику за подбадривание, но какая-то часть него не хотела оставлять этот вопрос без ответа. Это съедало его изнутри, и он знал, что не будет чувствовать себя спокойно, пока все не выяснит. И ему не удастся ощутить душевный комфорт без открытого разговора с ментором.
После уроков Курт забрал ноутбук из своей спальни и направился в комнату Смайта. Он все еще чувствовал гнев и смущение из-за наказания. Хотелось просто бросить все, послать к черту. Но если он так поступит, у Себастьяна появится право отказаться от него, и его ментором может стать кое-кто похуже. И Ник был прав: на самом деле Смайт не такой уж и плохой. Поэтому Хаммел решил попридержать грубость и вести себя как нельзя лучше.
Он сел на свой стул; было неудобно, но стол Смайта был завален его вещами, и, наверное, он собирался сидеть за ним сам. Себастьян пришел через полчаса и долго смеялся, увидев Курта, который пытался уместиться на месте с ноутбуком, тетрадкой и парой учебников.
Он подошел к столу, очистил немного пространства и повернулся к Хаммелу.
– Ты можешь сесть здесь, – сказал Смайт. – Все равно я предпочитаю кровать.
В его голосе послышалась двусмысленность, и Курт закатил глаза, но, тем не менее, подошел к столу, и они продолжили заниматься в тишине
Некоторое время спустя кто-то постучал, и Себастьян разрешил ему войти. Курт поднял глаза на дверь и увидел Брэда, входящего в комнату и держащего свой лэптоп. Хаммел немного покраснел, когда испытывающий взгляд парня прошелся по нему, и, опустив голову, продолжил делать домашнюю работу по химии.
– Что ты хотел, Брэд? – спросил Себастьян, и тот подошел ближе к кровати.
– Ты должен это увидеть, – сказал он тихим голосом. – Маркус отправил мне ссылку; это одна из самых горячих вещей, которых я когда-либо видел.
Вслед за его словами последовали мягкие стоны и громкий крик. Курт попытался сильнее вжаться в кресло, кончики его ушей покраснели, потому что он точно знал – парни смотрят порно.
– Только взгляни, – услышал он, как прошептал Брэд, затаив дыхание. – Как они делают это?
Себастьян засмеялся, но этот звук отличался от его обычного смеха; он был более скованным и напряженным.
– Тебе просто нужен гибкий партнер, – ответил он.
К этому моменту Курт чувствовал себя нехорошо, он закрыл глаза и попытался успокоиться.
– Подожди минуту, – услышал он слова Себастьяна, и внезапно тот склонился над ним, сжав его плечо одной рукой. Хаммел тут же открыл глаза. – Иди. Ты можешь продолжить наказание в своей комнате, я доверяю тебе.
Курт бросил на него благодарный взгляд и быстро собрал свои вещи. Направляясь к выходу, он услышал смех Брэда.
– Зануда, – прошептал Брэд, и Хаммел тут же закрыл дверь.
Он медленно шел в свою комнату, чувствуя благодарность (и даже некоторое удивление) за то, что Смайт, должно быть, заметил дискомфорт Курта и позволил ему уйти. Но в то же время его не покидало странное ощущение разочарования от мысли, что Брэд и Себастьян сидят в комнате и смотрят видео вместе. Да и, наверное, делают нечто большее, чем просто наблюдают за процессом на экране. В его груди что-то оборвалось, когда он понял, что это вероятно та причина, по которой Себастьян отпустил его. И эта идея была настолько неприятна, что Курт потряс головой, стараясь выкинуть ее из своего сознания.
Подойдя к своей комнате, Хаммел не решался войти внутрь, боясь увидеть то, что могло там происходить. Он даже поднял руку, чтобы постучаться, но вовремя вспомнил, что Блейн был на тренировке по футболу.
Внутри было пусто, за исключением Паваротти, который приветственно зачирикал, когда Курт сел за стол. Он улыбнулся птичке и открыл клетку. Канарейка выпорхнула на свободу и тут же приземлилась на голову хозяина.
– Эй, нет, – засмеялся он. – Только не на волосы. Слезай.
Курт протянул руку, и Паваротти покорно перепрыгнул на его палец. Шатен посадил его на стол и улыбнулся, когда птица начала атаковать карандаш.
Только он закончил выполнять домашнюю работу, как позвонила Мерседес, и парень разлегся на кровати, чтобы поговорить с ней.
– Я сказала Рейчел, что ты присоединился к Ворблерам, – сказала девушка, смеясь. – Боже, Курт, она просто потеряла дар речи, а затем попыталась дать мне лист допустимых тем для разговоров с тобой. Она даже хотела, чтобы мы с Тиной подписали его, но я пообещала, что если она не прекратит этот бред, я не позволю ей поехать с нами в следующий раз, чтобы навестить тебя.
Курт смеялся и в то же время чувствовал нежность к Рейчел, которую он никогда и не думал испытывать.
– Скажи ей, что я скучаю, – сказал он. – Это, в какой-то степени, правда, и она будет так шокирована, что заткнется на некоторое время.
– Что ты делаешь на этих выходных? – спросила Мерседес. – Твой папа и Кэрол собираются навестить тебя?
– Ага, и, думаю, Финн тоже, – ответил Курт и затем вспомнил о наказании Себастьяна. Его семья приедет в воскресенье; они хотели поехать в Коламбус на ланч, а он под недельным арестом.
– Курт?
– Эм… Мерседес, я должен идти. Время ужина.
– Хорошо. Думаю, мы не встретимся до Отборочных, но я скоро снова позвоню тебе. Приятного аппетита.
Хаммел повесил трубку и уперся взглядом в стену, чувствуя растерянность. Каким образом он собирался объяснить наказание отцу? Или лучше пренебречь арестом и просто уйти?
Ощущая камень на плечах, Курт прибрался на столе, посадил Паваротти в клетку и медленно пошел в столовую.
Он сел рядом с Джеффом, радуясь, что у Блейна до сих пор шла тренировка.
– Как проходит твое наказание? – спросил блондин.
– Себастьян разрешил провести его в нашей комнате. А где ты был?
– Было скучно и одиноко, поэтому я встретился с другом и выпил кофе. Тебе нужно вернуться к нему после ужина?
– Не сегодня.
– Тогда давай посмотрим фильм, – подмигнув, сказал Джефф низким голосом. – Себастьян никогда не узнает.
Курт слабо улыбнулся и увидел, как Смайт зашел в столовую и сел рядом с Дэвидом. В течение всего ужина и даже в то время, когда он разговаривал с блондином, Хаммел не мог перестать думать о своей проблеме. Он украдкой бросал быстрые взгляды на ментора, задаваясь вопросом, какова будет его реакция, если Курт не появится в воскресенье, и затем с тяжелым грузом на сердце он должен был признать, что не хотел поступать таким образом. Хаммел чувствовал, что они со Смайтом, наконец, достигли определенного уровня понимания, и у Курта не было желания рисковать этим.
Решение пришло в голову после того, как они с Джеффом досмотрели фильм и улеглись в кровати. Себастьян на самом деле был не так плох – может, если он просто расскажет о своих переживаниях ментору, они смогут прийти к какому-либо соглашению, и Курту удастся встретиться с семьей.
На следующее утро по пути в комнату к Смайту Хаммел нервничал, но был полон решимости. В том, что он спросит, не было ничего смертельного, и лучше он поговорит с Себастьяном, чем объяснит папе, почему один студент Далтона может наказать другого.
Странно было то, что когда ментор открыл дверь и Курт увидел неправильно завязанный галстук, его нервы немного успокоились, и он не смог сдержать улыбки. После того, как Хаммел протянул Себастьяну его кофе, он застыл посередине комнаты, заставив Смайта нахмуриться.
– Что случилось, милый?
Курт рассказал ему о проблеме; ментор отпил кофе, задумчиво глядя на него.
– Возможно, мы смогли бы что-нибудь придумать. Но для меня тоже должна быть какая-то выгода.
Что-то скрутилось внутри Курта, должно быть, смесь тревоги и гнева, и он сделал глубокий вдох.
– И что ты хочешь этим сказать? – ровно спросил Хаммел, и брови Себастьяна поднялись.
– Успокойся, милый, – сказал он, ухмыляясь. – Мне просто нужно немного информации.
– Например?
– Я хочу знать, почему ты перевелся из своей старой школы.
Курт подозрительно посмотрел на ментора, но не смог найти на его лице ничего, что дало бы подсказку о его вопросе.
– Почему тебе это интересно? – наконец спросил Хаммел, и, когда Себастьян сел за свой стол, он занял свое привычное место.
– Послушай. Я – твой ментор, и я хочу знать, есть ли что-то, чего мне нужно остерегаться. Мы соревнуемся с МакКинли на Отборочных, у них должны быть сторонники, и мне нужно знать, есть ли малейший шанс того, что тебе будет неприятно.
Его слова были удивительно… трогательными, особенно после того, что он услышал от Ника. Ему все еще не хотелось обсуждать то, что произошло с Карофски, но в то же время теперь он не находился в привычных условиях, и мысль о разговоре уже не казалась такой ужасной, как это было прежде. К тому же, это было отличной возможностью, чтобы получить ответы на свои вопросы.
– У хора МакКинли нет сторонников, – ответил он. – Но я настаиваю на обмене информацией.
Себастьян моргнул и рассмеялся.
– Что ты хочешь знать?
– Меня интересует, почему ты все-таки захотел завести канарейку, – быстро сказал Курт, прежде чем испугаться своих слов.
На мгновение Хаммел был уверен, что Смайт выглядел немного смущенным, но затем он непривычно улыбнулся.
– Ты уверен, что хочешь это знать? – многообещающе спросил он, и сердце Курта стремительно забилось в груди. Курт мужественно не обратил на него внимания.
– Да, – сказал он, смотря в глаза Себастьяну.
Смайт молчал некоторое время, и его выражение лица не могло сказать, о чем именно он думал, но, в конце концов, ментор кивнул.
– Хорошо, ты первый.
Курт сделал глубокий вдох и скрестил ладони на коленях.
– В футбольной команде МакКинли был один неандерталец, – начал он, смотря в окно. – Он никогда не испытывал особой симпатии ко мне или другим членам хора, но он всегда был гомофобом. Так или иначе, несколько недель назад он начал серьезно доставать меня. Знаешь, прижимать меня к стенам, толкать на шкафчики, обзывать и тому подобные вещи. С каждым разом становилось все хуже, а я услышал про Далтон, поэтому… я…, – он забормотал, смущаясь, потому что не знал, был ли Себастьян в курсе его шпионской карьеры или нет.
– Меня не было на том выступлении, – тихо сказал Смайт. – Но я слышал об этом. Продолжай.
– Я встретил Блейна, Вэса и Дэвида, рассказал Блейну о том, что происходит, он дал мне несколько советов, – Курт остановился, когда услышал тихое фырканье Себастьяна, но не знал, как реагировать, поэтому пропустил это мимо ушей и продолжил. – В следующий раз, когда Ка… тот парень пристал ко мне, я побежал за ним в раздевалку и наорал на него. Мы стояли напротив друг друга, и внезапно он… схватил меня и поцеловал.
Он говорил, не переводя дыхания, пытаясь очистить голос от отвращения и унижения, которые испытывал.
– Я оттолкнул его и убежал, – быстро продолжил Курт, потому что его сердце начало биться сильнее, и он подумал, что недооценил свои возможности, потому что рассказывать было очень сложно. Он глотнул кофе, мысленно благодаря Себастьяна за молчание. – Блейн пришел в МакКинли на следующий день и попытался поговорить с ним, но это не помогло. После он продолжил лезть ко мне, но по-другому, было очень страшно. И однажды он сказал, что убьет меня, если я расскажу кому-нибудь о том, что случилось. Не знаю, поверил ли я ему, но он начал появляться повсюду…
– Кто-нибудь замечал? – вдруг прервал его Себастьян. – Учителя? Твои друзья?
Курту показалось, что он слышал оттенок злости в голосе ментора, и посмотрел на него, но его лицо снова было нечитаемым.
– Да, со временем, – ответил он тихо; ему не хотелось думать о том, как одиноко он себя чувствовал тогда, поэтому он решил продолжить рассказ. – Они пытались защитить меня, была даже драка, в которой некоторые поранились. В итоге мой папа узнал об этом, и тренер Сильвестр исключила Ка… этого парня. Но затем школьный совет вернули его в школу, так что я перевелся сюда.
– Почему ты не рассказал о том, что было в раздевалке? – спросил Смайт с любопытством. – Ты мог легко разоблачить его.
Курт покачал головой.
– Я не мог, – решительно сказал он. – Не принимая во внимание то, что мне все равно бы никто не поверил, я просто не мог это сделать. У каждого должен быть шанс разобраться с самим собой, даже у такого идиота, как он, и может когда-нибудь это случится.
– А может и нет. Может он начнет унижать какого-нибудь другого гея.
Вспышка гнева проскочила внутри Хаммела, он поднял голову, отрываясь от размышлений и смотря на Себастьяна.
– Так ты думаешь, что мне стоило остаться там и продолжить принимать оскорбления от него, чтобы защитить кого-нибудь другого?
– Что? Нет, – быстро проговорил Смайт, внезапно поднявшись, подойдя к Курту и встав около него на колени. – Я не говорил этого. Тебе нужно было выбраться оттуда, милый. Просто я не уверен, что молчание – это лучший выход из подобных ситуаций.
Хаммел тяжело сглотнул; было очень странно чувствовать Себастьяна так близко, стоящего на коленях перед ним и смотрящего на него. Курт смущенно поерзал на стуле, вызвал улыбку ментора.
– Итак, как его зовут? – спросил он мягко, но Курт моргнул и покачал головой.
– Я не хочу говорить тебе, – ответил шатен, и Смайт кивнул, как бы предугадывая ответ, затем поднялся и снова подошел к своему стулу. Хаммел выдохнул с облегчением.
Они молча пили кофе. Курт начал успокаиваться и, наконец, посмотрел на наставника.
– Твоя очередь, – сказал он, и Себастьян слегка нахмурился.
– Точно. Если бы я не выбрал тебя, то ты бы достался Брэду. Не пойми меня неправильно, он веселый парень, но когда он учился на младших курсах, ему не хотелось быть чьей-то канарейкой, чтобы не ограничивать себя одним партнером. А ты не похож на того, кто оценил бы его… энтузиазм.
Когда Себастьян закончил говорить, Курт почувствовал, что его лицо горит румянцем и, наверное, сможет дать такой же свет, как и тысяча солнц, а Смайт снова усмехнулся.
– Я понял, – наконец сказал Хаммел подавленным голосом. – Мне стоит поблагодарить тебя за защиту?
Себастьян пожал плечами.
– Если хочешь, – беспечно проговорил он. – Но в этом нет необходимости.
Курт сжал губы, решительно подавляя желание сказать что-либо резкое, потому что, во-первых, если Смайт говорил правду, то он на самом деле оказал Хаммелу огромную услугу. После вчерашней встречи Курт был абсолютно уверен, что не смог бы найти с ним общий язык. И, во-вторых, он очень хотел встретиться с семьей, поэтому шатен сделал глубокий вдох и выкинул все мысли из головы.
– И что насчет выходных? – спросил он, стараясь не звучать чересчур робко.
Себастьян снова усмехнулся.
– Нет проблем. Ты можешь уйти в воскресенье, но я прибавлю тебе еще один день. Так что твое наказание закончится не во вторник, а в среду.
Сначала Хаммел нахмурился, но тут же согласился, потому что он получил то, что хотел. Да и к тому же, в среду он проведет с ментором гораздо меньше времени, чем если бы он остался в воскресенье.
«В конечном итоге, это хорошее начало дня», – подумал Курт, поправляя галстук Себастьяна, после чего последовал за ним в столовую.